Две причины, по которым европейские цены на природный газ поднялись так высоко
Европейские цены на природный газ недавно выросли примерно на 400% после пятилетнего периода относительной стабильности. В качестве причин называют несколько факторов: быстрое восстановление спроса на газ в улучшающейся после Ковида европейской экономике, резкое повышение налогов на выбросы углерода в Европе и неопределенность поставок. Независимо от причины, внезапный скачок цен на энергоносители такого масштаба представляет собой непосредственное бремя для потребителей и проблему для политиков. По всей Европе политические меры реагирования варьируются от предлагаемого возврата прибыли в Испании, ограничения цен в Великобритании до прямых выплат для компенсации счетов за электроэнергию малообеспеченным семьям во Франции. Италия и Греция также рассматривают предложения о «льготах» для потребителей энергии.
Если говорить конкретно о Великобритании, то когда в 1990-х годах тэтчеровские «дерегуляторы» перекраивали энергетические рынки, они исходили из двух основных предпосылок. 1) что энергетические рынки будут работать как якобы свободные рынки. И 2) что политическое или регулятивное вмешательство будет минимальным. Последнее было ключевым, если предполагалось, что силы спроса и предложения будут работать. Другими словами, даже если это политически непопулярно, разрешение чрезвычайно высоких цен в периоды относительного дефицита компенсирует инвесторам привлечение нового предложения на рынки, а также компенсирует поставщикам непривлекательно низкие цены в другие периоды энергетического цикла.
Но есть два фактора, которые британские «дерегуляторы» не приняли во внимание: человеческая природа в смысле политического оппортунизма будущих политиков в решении соответствующих энергетических кризисов и простой факт краткосрочного неэластичного спроса потребителя на энергию. Во-первых, политикам очень трудно не вмешаться в кризис или хотя бы не показаться сочувствующими беде населения. Но мы считаем, что непонимание природы неэластичного спроса было самым большим политическим просчетом архитекторов дерегулирования в Великобритании.
Проще говоря, неэластичный спрос потребителей на газ или электричество означает, что жизненно важный товар нужен нам почти мгновенно и, что еще важнее, нет легкодоступного заменителя. Это означает, что поставщик товара, особенно крупная корпоративная монополия, имеет огромные рычаги влияния на обычного потребителя. Например, действительно ли у нас есть выбор, отапливать или нет наши дома зимой из-за высоких цен на газ? В периоды высоких цен на энергоносители «выбор» потребителя заключается в том, чтобы сидеть в холодном, темном помещении или платить те, казалось бы, запредельные цены, которые требуют рынки или невольно разрешают регулирующие органы.
В отличие от Великобритании, регулирующие органы США были несколько менее идеологически ослеплены и понимали, что «рынки» электроэнергии на самом деле вовсе не являются рынками. Да, товары покупались и продавались оптом, но это касалось невольных потребителей, не имеющих реальных альтернатив или жизнеспособных заменителей и с неэластичными требованиями. Это означает, что безумно высокие цены могут и будут возникать в периоды дефицита товаров по любой причине. В результате регулирующие органы США приняли решение установить предельные цены на пиковые цены на электроэнергию, что также ограничило прибыль производителей. Это сделало наименее обременительным способом признать потенциал экстремальной волатильности цен на определенные товары на фоне неэластичного потребительского спроса и буквальной монополии поставщиков.
Основной вопрос, который решает для себя каждая политическая система, заключается в том, как предоставить базовую услугу, такую как газ или электричество, по разумным ценам как можно большему числу своих граждан. Если вся цепочка поставок энергии не производится внутри страны и не контролируется по ценам, правительство и регулирующие органы не могут контролировать цены на сырье или материалы. По сути, они устанавливают предельные цены на сырую нефть, когда цены слишком резко растут. На деле это приводит к банкротству розничных продавцов энергии, чьи доходы ограничены, а расходы резко возрастают в зависимости от цены на сырье.
Эти энергетические рынки в их нынешнем виде не обеспечивают своевременную компенсацию инвесторам за строительство и поддержание достаточных мощностей по хранению газа. Но при искусственном ограничении предельных цен правительства Великобритании (и, возможно, Испании) также не позволят предприятиям полностью восстановить цены. В результате мы получаем наименее привлекательные атрибуты как рынков, так и регулирования — всю волатильность товаров и временный дефицит, а также слепоту правительства к монопольным поставщикам основного потребительского товара с неэластичными характеристиками спроса.
В результате мы получаем грубые временные «исправления». Но они и грубые, и реактивные. Временная политическая заплатка с поверхностной популярностью и малым реальным пониманием. Одно из многих известных высказываний Уоррена Баффета гласит, что вы действительно узнаете, кто плавает голым (т.е. финансово обнаженным неподобающим образом), только когда начинается прилив. Стремительный рост европейских цен на газ «разоблачил» целый ряд, так сказать, недоодетых пловцов в розничном энергетическом бизнесе.
Но есть один аспект концепции краткосрочного неэластичного спроса в потребительском поведении, который заслуживает дополнительного изучения. Краткосрочный потребительский выбор в отношении товаров определяется различными видами конкурирующих технологий или даже более конкретно — индивидуальными приборами. В долгосрочной перспективе у правительств есть возможность поощрять, облагать налогом или субсидировать такие технологии, как тепловые насосы и электромобили, которые повысят уровень электрификации и вытеснят ископаемое топливо. Но это усугубляет проблему неэластичности спроса, делая потребителей еще более зависимыми от своих коммунальных служб в таких жизненно важных услугах, как отопление зимой.
Резкие скачки цен или дефицит основных товаров, таких как природный газ или бензин, обычно будоражат общественность и часто вызывают финансово грубую реакцию политиков. Предельные цены и возврат прибыли могут дать некоторое удовлетворение общественности, жаждущей средств правовой защиты. Но это не заменит энергетическую политику, основанную на электрификации экономики. Учитывая ее центральное место в экономике, энергетическая политика, по нашему мнению, должна привлекать такое же внимание правительства к планированию, как и монетарная политика. Скачки цен и другие недавние неприятности, связанные с энергетикой (очереди на заправках в Великобритании), в конечном итоге отражают провал политики. Хорошая новость заключается в том, что политику, особенно плохую или непродуманную, можно изменить и улучшить.
Но что нам действительно необходимо сделать, так это изменить концепцию энергетических «рынков». Типичный потребитель энергии, покупающий газ или электричество, является примерно таким же «невольным» клиентом, как мы можем себе представить. Они имеют неэластичный спрос и покупают товарный продукт у монопольных поставщиков. Слабые усилия правительства, которое фактически отбирает часть прибыли у коммунальных предприятий, пытаясь защитить потребителей, не заменят национального энергетического планирования, направленного на обеспечение подлинной надежности и устойчивости. Да, это, вероятно, будет дороже. Однако мы считаем, что это было бы гораздо предпочтительнее, чем нынешнее формирование политики в условиях кризиса, свидетелями которого мы стали в последнее время.
Леонард Хайман и Уильям Тиллес