Повсеместная коррупция может разрушить новую национальную нефтяную компанию Ирака
В последние несколько дней состоялось первое заседание новой итерации Иракской национальной нефтяной компании (ИНОК), на повестке дня которого, согласно официальным протоколам заседаний, был «пятилетний план для сектора разведки нефти, а также промежуточные и будущие планы производства и экспорта». Теоретически, наличие национальной нефтяной компании — хорошая идея, поскольку она может координировать разрозненные и иногда контрпродуктивные инициативы по развитию со стороны ряда государственных структур. На практике, в Ираке, остается истиной, что чем больше концентрация власти над нефтью и деньгами в одном месте, тем более грандиозными становятся масштабы коррупции.
Это не первый раз, когда в Ираке создается Национальная нефтяная компания: первый раз она была создана в 1966 году, а в 1987 году была включена в состав Министерства нефти (МН). В 2018 году были предприняты шаги по воссозданию этой структуры, а 5 марта того года в законодательные акты было внесено необходимое для этого законодательство, пока юридический спор не сорвал этот план. Основной причиной судебного разбирательства стали широкие полномочия предлагаемой ИНОК, а также моральная двусмысленность, которая, по всей видимости, поощрялась в формулировке закона, который привел к ее созданию.
Полномочия, предусмотренные законом о создании новой ИНОК в 2018 году — а они мало чем отличаются от закона о создании новой версии в 2021 году — включали: контроль над всеми доходами от продажи углеводородов и определение того, что передается в национальную казну; владение всеми долями в добыче, переработке и сбыте, маркетинге и танкерных перевозках, а также соответствующей инфраструктурой трубопроводов и экспорта; и право быть единственным органом, которому разрешено подписывать контракты с международными компаниями, инвестирующими в нефть и газ и другие части энергетического сектора. Кроме того, в него входили: право создавать фонд для распределения прибыли между всеми гражданами; контроль над новым «фондом следующих поколений», или суверенным фондом благосостояния, и возможность контролировать инвестиции в стратегические проекты в тех районах страны, где она работает, а также в промышленные и сельскохозяйственные проекты на любой принадлежащей ей земле. В этом контексте формулировки принятого нового закона вызывают серьезные опасения, учитывая историю Ирака с эндемической коррупцией в бизнесе, особенно в той его части, на которую приходится около 90 процентов всех государственных доходов — в нефтяном секторе.
Как отмечал в 2018 году бывший старший экономист МО Ирака, а ныне глава базирующейся в Осло компании Development Consultancy & Research Ахмед Муса Джияд, статья 12 закона, касающегося создания ИНОК, содержит: «Самые нелепые, дезинтегрирующие, разрушительные и неконституционные аспекты этого закона […предоставление […юридического прикрытия для формализованной коррупции и клептократии путем наделения трех фондов [«Фонд граждан», «Фонд поколений», «Фонд реконструкции»] не менее чем 10 процентами доходов от экспорта нефти по усмотрению совета директоров INOC». Однако полномочия совета директоров ИНОК могут расшириться, добавил он тогда, так как согласно редакции закона от 2018 года, доходы от экспорта и продажи нефти и газа «будут рассматриваться как финансовые поступления для ИНОК». «Это грубое нарушение Конституции, в которой говорится, что нефть и газ принадлежат иракскому народу, а не являются финансовым доходом одной государственной компании», — сказал Джияд. Опять же, полный объем полномочий новой итерации INOC еще не оформлен, что означает в Ираке отсутствие каких-либо ограничений.
Масштабы хищения государственных средств, которые могут быть результатом деятельности подобных структур в Ираке, исходя из ранее зафиксированных событий, в прямом смысле слова поражают воображение. Даже без активно действующего по сути организованного механизма борьбы с коррупцией, каким является ИНОК, согласно заявлению, сделанному в 2015 году тогдашним министром нефти — а позже премьер-министром Ирака — Адилем Абдул Махди, Ирак «потерял 14 448 146 000 долларов США» (то есть более 14 «миллиардов», а не «миллионов») с начала 2011 года до конца 2014 года в виде денежных «компенсационных» выплат международным нефтяным компаниям и другим организациям.
Чтобы представить эту «денежную компенсацию» в умопомрачительной перспективе: если бы эта сумма в однодолларовых купюрах была разложена из конца в конец, то она растянулась бы от Земли до Луны почти в шесть раз. Точный способ, которым была «потеряна» такая ошеломляющая сумма, полностью проанализирован OilPrice.com здесь, но в основных чертах он связан с тем, как вычитались и учитывались при выплате компенсации в связи с сокращением уровня добычи нефти валовые вознаграждения, подоходный налог и доля государственного партнера. Этот «бухгалтерский фактор, используемый в расчетах» относится исключительно к «расходам различного рода», которые никогда не были раскрыты или каким-либо образом разъяснены МО, но являются ключевыми для слияния государственных средств с частными. Его истинный генезис начался в 2009 году, когда МНК во многих случаях попросили сделать крупные авансовые платежи в рамках их предложения, которые якобы будут погашены позднее.
Не зря многие ведущие нефтяные компании Запада ушли из Ирака, несмотря на то, что страна по-прежнему богата нефтью и имеет еще больший потенциал, который еще предстоит обнаружить. Как неоднократно отмечал OilPrice.com — последний раз здесь — новость о том, что британский нефтяной супермагнат BP работает над планом выделения своих операций на супергигантском нефтяном месторождении Румайла в Ираке в отдельную компанию, чрезвычайно напоминала уход британско-голландского нефтяного супермагната Royal Dutch Shell с супергигантского нефтяного месторождения Маджнун в Ираке в 2017 году, а также его уход с супергигантского нефтяного месторождения Западная Курна 1 в Ираке в 2018 году. Каждое из этих заявлений также поразительно напоминает недавнее заявление американского супермагната ExxonMobil о том, что он тоже хочет уйти с месторождения Западная Курна 1, а также его выход из важнейшего иракского проекта общего снабжения морской водой (CSSP) некоторое время назад.
Похожие: Цена на нефть марки WTI достигла 7-летнего максимума
«Устоявшиеся крупные нефтяные компании с Запада в основном просто не могут позволить себе потенциально огромный репутационный ущерб, который может быть нанесен им, если они заключат некоторые из этих сделок и подробности станут известны», — сказал OilPrice.com на прошлой неделе высокопоставленный источник в нефтяной промышленности, тесно сотрудничающий с МО. «Даже если компанию уверяют, что все в порядке и что сделка полностью одобрена правительством, все равно остается вероятность того, что сделка гнилая и что любое будущее правительство Ирака будет стремиться опозорить своего предшественника, раскрыв ее», — добавил он. Даже в таком важном вопросе, как собственная безопасность, Ирак все еще не может функционировать так, как должен, как подчеркивают местные новостные сообщения. Это привело к тому, что сотни миллионов долларов, в течение многих лет переданные Ираку Западом специально для поддержания парка истребителей F-16, вместо этого оказались на банковских счетах всех уровней руководства, вовлеченных в эту программу на местном уровне. Было украдено столько денег, что к середине 2020 года только семь истребителей из всего парка — всего 20 процентов от общего числа — все еще могли летать без серьезного риска разбиться.
Как подчеркивает независимая компания по анализу рисков Transparency International в своем «Индексе восприятия коррупции», в котором Ирак всегда занимает одно из первых мест или почти одно из последних, страна демонстрирует: «Массовые хищения, аферы с закупками, отмывание денег, контрабанда нефти и широко распространенное бюрократическое взяточничество привели страну на дно международных рейтингов коррупции… а политическое вмешательство в работу антикоррупционных органов и политизация вопросов коррупции, слабое гражданское общество, отсутствие безопасности, нехватка ресурсов и неполнота законодательных положений серьезно ограничивают возможности правительства по эффективному обузданию стремительно растущей коррупции».