Иран претендует на первое место на ближневосточном рынке нефтехимии

Теперь, когда строительство нефтепровода Гуриех-Джаск завершено, основной задачей Ирана в условиях любых санкций остается продолжение разработки огромных нефтяных месторождений Западного Каруна и супергигантского шельфового сектора неассоциированного газа «Южный Парс», а также оптимизация нефтехимического сектора, уже достигшего мирового уровня. Увеличение объемов производства и доходов от нефтехимического сектора всегда было ключевым моментом в иранской модели «экономики сопротивления» — концепции получения прибыли с добавленной стоимостью за счет использования интеллектуального капитала в развитии бизнеса везде, где это возможно. Независимо от того, будет ли достигнута новая итерация Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA) с США, Иран рассматривает дальнейшее развитие нефтехимического сектора как необходимое условие своего долгосрочного экономического выживания и на прошлой неделе объявил, что он намерен достичь первого места на Ближнем Востоке в этом секторе к 2027 году.  Согласно данным Национальной нефтехимической компании Ирана (NPC), производство нефтехимической продукции в стране выросло с трех миллионов тонн в год (млн тонн в год) в 1978 году до 83,5 млн тонн в марте этого года, хотя это представляет собой небольшое снижение по сравнению с показателем годом ранее, что связано с санкциями, вновь введенными США после одностороннего выхода из JCPOA в 2018 году. Министр нефти Ирана Джавад Оуджи недавно заявил, что экспорт нефтехимической продукции Исламской Республики достигнет 4,8 млрд долларов США в текущем иранском календарном году (заканчивается 20 марта 2022 года). Учитывая это, доля Ирана в нефтехимической торговле Ближнего Востока в календарном году до марта 2020 года составила 20,2 процента, а к марту 2021 года увеличилась до 22,1 процента. Следующий шаг в нефтехимической промышленности будет охватывать 47 проектов, благодаря которым к 2027 году доходы нефтехимической промышленности достигнут 50 миллиардов долларов США.

Самыми ближайшими из этих новых проектов являются 10, которые планируется полностью запустить в начале 2022 года, благодаря чему объем производства нефтехимической продукции в Иране значительно превысит уровень 100 млн тонн в год. Один из них, нефтехимический завод Sabalan, был запущен в начале этого года, его производственная мощность составит 1 650 000 тонн метанола марки АА в год и будет стоить 400-450 миллионов долларов США в год. Как правило, для многих нефтехимических предприятий в Иране — особенно тех, которые появились после заключения 25-летнего соглашения между Ираном и Китаем, подробно проанализированного в моей новой книге о мировых нефтяных рынках — большая часть финансирования поступает из китайских источников, либо в виде прямых инвестиций, либо через краткосрочные кредитные линии и долгосрочные займы. Сырьем для нефтехимического завода Sabalan стоимостью 400 миллионов долларов США является один миллион тонн природного газа в год, который поставляется компанией Damavand Petrochemical Company с иранского месторождения природного газа Южный Парс.  Похожие: Реакция Германии на энергетический кризис может быть катастрофической

Примерно в то же время, когда был запущен комплекс «Сабалан», был запущен нефтехимический завод «Масджед Солейман», производственная мощность которого составляет 1 755 000 тонн мочевины и аммиака в год. Согласно официальным заявлениям ННК, на завод подается 861 миллион кубометров природного газа в год, и в настоящее время он приносит около 268 миллионов долларов США в год в виде доходов от продаж. Хотя Национальная компания пенсионного фонда Ирана имеет 66,55% акций завода, а остальные акции принадлежат другим акционерам «частного сектора», большая часть капитала в размере 850 миллионов долларов США, необходимого для строительства комплекса, также поступила из китайских источников. Действительно, главным подрядчиком проекта является китайская компания Wuhan Engineering Company. Интересно отметить, что аммиачная установка этого комплекса была лицензирована швейцарской компанией Casale, а установки карбамида и грануляции — японской Toyo.

Это лицензирование подчеркивает ключевую причину важности нефтехимического сектора для Ирана, которая заключается в том, что этот сектор занимает серую зону с юридической точки зрения в условиях действующих санкций, ориентированных на США. Когда предыдущий набор основных санкций был на пике своего действия в 2011/12 году, нефтехимическая промышленность Ирана была объектом санкций США и ЕС, и единственным способом «легально» продавать такую продукцию были клиенты за пределами США и ЕС. США в отношении любого лица в мире, которое покупало, приобретало, продавало, перевозило или продавало нефтехимическую продукцию иранского происхождения или предоставляло товары или услуги стоимостью 250 000 долларов США или более (или 1 млн долларов США за 12-месячный период) для использования в производстве нефтехимической продукции в Иране. В ЕС существует запрет на импорт, покупку или транспортировку нефтехимической продукции иранского происхождения, а также на экспорт в Иран определенного оборудования для использования в нефтехимической промышленности. В отличие от этого, в настоящее время в ЕС нет санкций, направленных конкретно на нефтехимический сектор Ирана, и не планируется их введение. С точки зрения США, они не могут осуществлять юрисдикцию в отношении «первичных» санкций, если в них не участвуют американские лица — в частности, американские банки и американские служащие.

Чтобы воспользоваться этой «серой зоной» для иностранных инвестиций, Иран переработал контракты, предлагаемые иностранным фирмам, желающим инвестировать именно в нефтехимический сектор страны, что позволило исправить прежнюю ситуацию, когда инвесторы должны были внести в качестве залога не менее 130 процентов от суммы капиталовложений, необходимых для реализации проекта. Согласно ННК, в новых контрактах идея избыточного депозита заменена идеей, согласно которой ННК берет на себя роль квази-транзакционного гаранта. ННК будет иметь право залога на будущую нефтехимическую продукцию, которая будет производиться на строящихся нефтехимических заводах. Таким образом, с одной стороны, это выступает в качестве залога для погашения кредитов частного сектора перед банками, а с другой — дает банкам, через которые финансируются эти деньги, гарантию их погашения.

Дополнительным стимулом для развития нефтехимического сектора Ирана стало молчаливое согласие верховного лидера Али Хаменеи в 2020 году на постепенный отказ правительства от государственных пакетов акций ряда крупных предприятий, в том числе связанных с нефтегазовым сектором, начиная с 20 процентов и заканчивая 70 процентами, что позволит государству (и частным учреждениям и банкам) покупать их. Возникший в результате этого скачок стоимости акций на Тегеранской фондовой бирже (ТФБ) может показаться нелогичным, учитывая плачевное экономическое состояние Ирана, но вместо этого его можно рассматривать как результат дополнительной ликвидности, закачиваемой в систему, как результат того, что Иран печатает деньги для решения проблемы растущего бюджетного дефицита. Это также можно рассматривать как свидетельство распространенного мнения о том, что, поскольку ситуация не может стать намного хуже, текущие цены представляют собой покупку в нижней части инвестиционного цикла.

На самом деле, сектор нефтехимии не только приносит Ирану доход в 15-16 раз больше на тонну продукции, чем сырая нефть, но и инвесторам, исходя из текущих условий контрактов, нефтехимия приносит доход в 30-35 процентов против 12-15 процентов в сегменте разведки и добычи, а нефтехимические компании часто распределяют среди акционеров относительно высокие дивиденды. Нефтехимические компании Pars, Nouri и Shahid Tondguyan были одними из первых нефтехимических компаний, разместивших акции на фондовом рынке, что открыло путь для других компаний, причем по крайней мере шесть из них обладают дополнительным преимуществом — они являются дочерними компаниями Persian Gulf Petrochemical Industries Company (PGPIC). Согласно последним данным, PGPIC занимает около 40 процентов иранского рынка нефтехимической продукции и обеспечивает такую же долю иранского экспорта нефтехимической продукции.