Новые энергетические сделки меняют геополитику на Ближнем Востоке

Основная стратегия США и Китая в обеспечении доминирующего влияния на Ближнем Востоке заключается в установлении контроля над основными источниками энергии в регионе. Наиболее очевидным доказательством этого в последние годы являются различные попытки США (включая программу «сделки по нормализации отношений», прямое финансирование правительств и санкции, среди прочего) остановить китайского регионального марионетку, Иран, от наращивания своего влияния в регионе через контракты на поставку электроэнергии и расширение инфраструктуры. С другой стороны, Китай сделал все возможное, чтобы противостоять этим инициативам США, в первую очередь путем активного финансирования проектов, связанных с его проектом «Один пояс, один путь» (OBOR), который предполагает широкое присутствие на местах в странах, получающих деньги, что подробно анализируется в моей новой книге о мировых нефтяных рынках. Целый ряд объявлений о новых проектах, сделанных за последнюю неделю или около того, указывает на больший импульс с обеих сторон, а также, возможно, на возрождение идеи панарабского альянса во всем регионе, включая также Иран, что могло бы подорвать региональные амбиции как США, так и Китая.

Что касается конкретных сделок, то на прошлой неделе Ливан подписал соглашение с Иорданией, согласно которому Ливан будет получать 150 мегаватт (МВт) с полуночи до 6 утра по местному времени и 250 МВт в течение дня, чтобы облегчить хронический дефицит электроэнергии в стране, согласно различным сообщениям местных новостей. Сделка должна начаться после заключения всех финансовых соглашений с Всемирным банком в течение следующих двух месяцев. Дополнительные ресурсы для производства электроэнергии будут поступать из Египта, который дал принципиальное согласие на поставку газа для этой цели на электростанцию на севере Ливана. Интересно, что вся эта сделка с участием Ливана, Иордании и Египта — а также Сирии, поскольку электроэнергия будет передаваться и через эту страну — была заключена США, не Ираном и не Китаем. 

До этой сделки единственное серьезное обсуждение создания основных энергетических связей между этими странами было сосредоточено на Ираке, который, в свою очередь, использовал бы возможности Ирана в этой области. Не случайно, что спустя чуть более месяца после того, как Израиль и Объединенные Арабские Эмираты объявили о нормализации отношений, а Бахрейн и Марокко сделали то же самое, Ирак объявил о подписании новых нефтяных сделок с Иорданией и Ливаном, к которым позже будут присоединены дополнительные элементы, связанные с расширением энергосистемы, ориентированной на Иран. Этими дополнительными элементами должны были стать поставки электроэнергии из Ирана, учитывая, что Иран исторически поставлял Ираку 30-40 процентов всей необходимой ему электроэнергии и только что подписал самое длительное в истории единое соглашение между ним и Ираком, чтобы продолжать делать то же самое.

На самом деле, как было эксклюзивно отмечено OilPrice.com в то время, тогдашний министр электроэнергетики Ирака, Маджид Махди Хантуш, объявил, что его страна не только работает над соединением своей сети с электросетями Иордании посредством 300-километровой линии — проект, который должен был быть завершен в течение двух лет — но также были завершены планы по завершению соединения Ирака с Египтом в течение следующих трех лет. Завати из Иордании подчеркнул, что первые фазы проекта повысят стабильность и надежность электрических сетей в обеих странах, а также придадут импульс созданию совместного рынка электроэнергии в арабском мире. Завати добавил, что этот рынок должен включать Саудовскую Аравию, с которой Иордания только что подписала аналогичное соглашение о соединении электросетей двух стран. 

Это последовало за комментариями министра энергетики Саудовской Аравии принца Абдулазиза о том, что Иордания и Саудовская Аравия запустили проект по объединению электросетей, сопровождаемый созданием оптико-волоконной линии, которая связывает телекоммуникационные сети двух стран. Вскоре после этого государственный советник и министр иностранных дел Китая Ван И заявил, что Китай придает большое значение китайско-иорданскому стратегическому партнерству и уникальной роли, которую Иордания играет в международных и региональных делах, а Китай — через Guangdong Yudean Group — является ключевым финансистом (US$1,6 млрд) и партнером в жизненно важной для Иордании электростанции Attarat Power Plant, работающей на сланцевом топливе.

Уже к концу 2019 года, по словам тогдашнего министра энергетики Ирана Резы Ардаканяна, энергосистемы Ирана и Ирака будут полностью синхронизированы для обеспечения электроэнергией обеих стран благодаря новой линии электропередачи Амарах-Кархех напряжением 400 кВ протяженностью 73 километра. Это также «открывает путь для увеличения экспорта электроэнергии в Ирак в ближайшем будущем с нынешних 1 361 мегаватт в день», — сказал он. Он добавил, что экспорт электроэнергии Ирана в соседние страны в иранском календарном году, закончившемся 19 марта 2020 года, достиг более 8 миллиардов киловатт-часов (кВт/ч), что в среднем на 27,6 процента больше, чем в прошлом году. Эта сеть, добавил Ардаканян, не включает в себя параллельные сетевые соединения, которые Иран укрепляет в плане прямого обмена электроэнергией и газом, и которые в то время включали Туркменистан и Турцию. Это, в свою очередь, по его словам, станет частью общего проекта по созданию совместного арабского рынка электроэнергии.

Вторая крупная сделка, о которой было объявлено на прошлой неделе, хотя и направлена на помощь Ираку в сокращении импорта электроэнергии и газа из Ирана, но, по сообщениям местных новостей, она заключена в том же «панарабском» ключе: Саудовская Аравия и Ирак подписали меморандум о взаимопонимании по соединению своих электросетей. Министр электроэнергетики Ирака Адель Карим заявил, что соединение будет завершено в течение двух лет, но никаких подробностей о том, как именно будут соединены электросети, предоставлено не было. Не было дано никаких разъяснений и по поводу того, что именно имел в виду министр энергетики Саудовской Аравии принц Абдулазиз бин Салман, заявивший в то же время, что: «Иракско-саудовское сотрудничество не ограничивается только электрическим соединением, скорее это начало совместных коллективных действий». Этот комментарий последовал за сообщением о начале работ по проекту соединения Саудовской Аравии и Египта, который является первым в регионе крупным высоковольтным соединением на постоянном токе, позволяющим двум странам обмениваться электроэнергией мощностью до 3000 МВт. 

Учитывая пересечения в этих, очевидно, саудовских и иранских энергосетях, кажется разумным предположить, что продолжающиеся игры, в которые играют различные ближневосточные страны, чтобы попеременно казаться то союзником США, то Китая, могут уступить место более регионально-ориентированному арабскому альянсу, который может также включать неарабский Иран, учитывая его общую мусульманскую веру. После секретных встреч в апреле 2021 года в Багдаде между высокопоставленными саудовцами и их иранскими коллегами наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман заявил, что он стремится к «хорошим» отношениям с Ираном. Он добавил: «Иран — соседняя страна, и все, к чему мы стремимся, — это хорошие и особые отношения с Ираном… Мы не хотим, чтобы положение Ирана было сложным». Напротив, мы хотим, чтобы Иран развивался… и продвигал регион и мир к процветанию».

Возрождение такой общерегиональной сплоченности и идеологии станет ударом как для политики США, так и для политики Китая в регионе, которая отчасти зависит от идей, оформленных в «Доктрине Киссинджера» для Ближнего Востока, что подробно анализируется в моей новой книге о мировых нефтяных рынках. В целом, после нефтяного эмбарго, связанного с «войной Йом-Киппур», несколько высокопоставленных американских политиков поняли, что скоординированное прекращение поставок нефти ближневосточными государствами ознаменовало фундаментальный сдвиг в мировом балансе сил между развивающимися странами, производящими нефть, и развитыми промышленными странами, потребляющими ее. Одним из таких людей был Генри Киссинджер, американский геополитический стратег, занимавший пост советника по национальной безопасности с января 1969 по ноябрь 1975 года и государственного секретаря с сентября 1973 по январь 1977 года. На тот момент США не имели тех объемов добычи сырой нефти, которые появятся после бума сланцевой нефти, начавшегося в прошлом десятилетии, поэтому они отчаянно пытались избежать повторения ситуации, когда арабские государства снова объединятся, чтобы контролировать мировые цены на нефть и, таким образом, существенно повлиять на экономику США и их политическую власть во всем мире. 

Один из способов сделать это — последовательно подрывать любую политическую сплоченность между странами Ближнего Востока. Именно такой подход Киссинджер сделал краеугольным камнем внешней политики США менее чем через год после окончания эмбарго 1973/74 годов и, возможно, до сегодняшнего дня. Эта «конструктивная двусмысленность», как обычно называли более широкую политику, включала в себя предоставление различным арабским государствам — на ротационной основе — убеждения, что США «на их стороне», в то же время проводя политику, которая создавала разногласия между ними. Для Китая такая сплоченность также создаст проблемы для его концепции «OBOR», учитывая его хорошо задокументированную нетерпимость к религиозной свободе выражения, наиболее заметную в последнее время в обращении с собственным коренным мусульманским населением — уйгурами.