Вторжение России в Украину принесет пользу Китаю
Война России с Украиной на данный момент спасла Коммунистическую партию Китая (КПК) и, следовательно, Китайскую Народную Республику (КНР).
Изоляция России в рамках возглавляемой США глобальной кампании информационной войны завершила процесс «возвращения России в объятия Пекина». Это происходило в то время, когда экономика КНР терпела крах, а КПК под руководством генерального секретаря Си Цзиньпина пыталась сохранить глобальную власть, по сути, оградив свою экономику от внешнего влияния.
Эта ситуация не гарантирует возрождения КНР как богатой державы, но, несмотря на то, что теперь она становится более зависимой от России, она, по крайней мере, позволяет Коммунистической партии Китая выжить.
КНР, являясь крупнейшим в мире импортером продовольствия и энергоносителей, а теперь еще и с уменьшающимися валютными резервами, видит, что России некуда деваться, кроме как возвысить КНР до положения важнейшего торгового партнера и партнера по безопасности Москвы.
И поскольку это буквально вопрос, который может спасти падающую КНР, оценка Пекином продолжающегося конфликта между Россией и Западом по поводу Украины должна быть гораздо более прагматичной, чем оценки Запада, которые, как правило, основаны либо на иррациональном страхе, либо на эйфорическом оптимизме.
Генеральный секретарь Си и его команда, как следствие, оценивают текущие уроки из нынешнего российского военного конфликта против Украины и новой фазы стратегической войны России с США. Их оценки не могут следовать нереалистичным взглядам, которые пропагандируют западные аналитики.
Взгляды Пекина на то, как серьезно противостоять миру, сформировались, по сути, в 1990-е годы. Пробуждающим сигналом для Пекина стал «случайный» удар американских самолетов 7 мая 1999 года с использованием боеприпасов прямого действия (БПД) по посольству Китайской Народной Республики в Белграде в ходе операции США/НАТО «Союзная сила». Этот удар не просто вызвал гнев общественности и правительства КНР; он послужил толчком к трезвой внутренней оценке состояния Народно-освободительной армии КНР (НОАК). Этот инцидент — прямая и преднамеренная провокация — оказал аналогичное воздействие на специалистов по стратегическому планированию в российском Генеральном штабе и в кабинете президента Владимира Путина.
Возможно, это был самый важный акт самоповреждения, который США нанесли сами себе с тех пор, как в 1977 году президент США Джимми Картер лишил США контроля над Панамским каналом.
С этого момента и Пекин, и Москва начали изучать способы опередить технологическое лидерство и оперативную доктрину США в военной сфере, создав в результате возможности, которые обогнали США во многих областях. Неудивительно, что в 1999 году КПК приняла выводы исследования, которое могло быть пропущено годом или двумя ранее: исследование двух старших полковников НОАК под названием «Неограниченная война». Оно определило новые подходы к ведению войны, которые должны были оказаться мощными и которые впоследствии были включены даже в российскую стратегическую доктрину.
Водораздел 2022 года — прямые действия России против Украины — стимулировал следующий этап оценки Пекином перспектив конфликта и конкуренции в предстоящее десятилетие. Первым водоразделом было нападение на Белград в 1999 году. Водоразделом два стало начало российских военных действий (и последующая реакция Запада) в конце февраля 2022 года.
Каковы же некоторые выводы Пекина, которые будут рассмотрены к началу марта 2022 года?
1. Москва сейчас доминирует в евразийском балансе: Руководство КПК, не подверженное давлению со стороны основных СМИ, гораздо менее пессимистично оценивает военные успехи России в первые дни конфликта в Украине, чем западные СМИ или западные политики. Пекин признает, что, как бы ни разрешился конфликт, Москва выходит из него более сильной как в военном, так и в стратегическом отношении, даже если она будет изолирована от западных рынков и капитала.
Это не обязательно рассматривается как универсально положительное развитие событий для Пекина в целом, но это то, что дает КНР краткосрочный комфорт. Другими словами: краткосрочное облегчение; долгосрочная неопределенность.
Пекин, исходя из этого, теперь понимает, что Россия доминирует в китайско-российских отношениях так же, как в течение большей части холодной войны СССР доминировал в китайско-советских отношениях. Это изменилось с массовым ростом экономики КНР после холодной войны, в результате чего слабая постсоветская Москва превратилась в податливого агента, ищущего торговли и поддержки у Пекина. В тот момент, вплоть до 2012 года, Россия была вынуждена продавать КНР свои коронные ценности — в частности, новейшие военные и космические технологии — и мириться с кражей КНР российской интеллектуальной собственности, чтобы попытаться создать собственную оборонную, аэрокосмическую и высокотехнологичную промышленность.
Однако экономические трудности КНР, возникшие примерно с 2012 года, постепенно дали Москве возможность восстановить доминирование в отношениях. Затем, после вывода войск США из Афганистана в августе 2021 года, наступил переломный момент, когда Москва перешла к доминированию. В конце 2021 года Россия быстро перешла к укреплению влияния в Центральной Азии; КНР получила от этого события гораздо меньше, чем рассчитывала, как в Центральной Азии, так и в отношении Ирана и Афганистана.
Инсценированная в январе 2022 года в Казахстане «попытка переворота» укрепила способность России доминировать в Центральной Азии.
Поэтому оценка КНР российского подхода к интервенции в Украину была гораздо менее эмоциональной, чем западные оценки. Для КПК это стало, в некотором смысле, экзистенциальным событием. Более того, она подтвердила давнюю приверженность России сопротивлению посягательствам на ее границы, включая нерешенные китайско-российские границы.
Изоляция России от западного мира приносит Пекину глубокое облегчение, включая перспективу того, что значительная сила России на мировых зерновых рынках может быть обращена на обеспечение продовольственной поддержки КНР, которая является крупнейшим нетто-импортером продовольствия в мире. Аналогичным образом, создание внутреннего евразийского рынка может гарантировать, что больше российской энергии найдет свое место на рынках КНР. Все это предполагает, что Пекин в ближайшие годы сможет позволить себе платить за это.
Но Пекин, по крайней мере, признал, что в последние годы Россия стала крупным нетто-экспортером продовольствия, и этот фактор, похоже, был проигнорирован Западом.
Уже несколько лет существует большой стимул для создания внутреннего рынка между КНР, Россией и несколькими небольшими государствами, такими как (особенно) Иран, с некоторым обменом с более независимыми государствами Центральной Азии и другими государствами Африки и Америки. Действительно, в значительной степени нейтральная позиция центральноазиатских государств могла бы обеспечить буфер для импорта и экспорта товаров в Россию и из России, а также в КНР и из КНР.
2. Украина предлагает мало параллелей для надежды Пекина завоевать Тайвань: Военных параллелей между российской военной операцией в Украине и предполагаемой амфибийной операцией Народно-освободительной армии (НОАК) по завоеванию Тайваня немного, за исключением оценки достоинств различных систем вооружения, в частности, ПВО. Однако фрагментарная эволюция ПВО Украины, в значительной степени основанная на советском оружии, ни в коей мере не отражает комплексную ПВО вооруженных сил Китайской Республики (КР) на Тайване.
Настоящий тактический и военный фокус для НОАК будет сосредоточен на успехе и проблемах российско-украинской кибервойны, но Пекину будет ясно, что Россия к началу марта 2022 года едва ли развернула что-то похожее на свой полный кибернетический (или даже военный) потенциал. Что интересно, так это уровень успеха, которого могли достичь собственные кибервозможности Украины в воздействии на тактические и стратегические возможности России, если они вообще были достигнуты, а также степень киберподдержки США/НАТО в конфликте.
Гораздо большее значение для Пекина имело бы то, в какой степени кризис в Украине стал индикатором политической активизации США, Запада и всего мира в противостоянии России, и будет ли это индикатором возможного глобального ответа на нападение КНР на Тайвань. Представление России об исторических отношениях Украины и Москвы, а также обещания президента США Рональда Рейгана и премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер воздержаться от расширения НАТО в конце холодной войны будут ключевыми для Пекина в поиске параллелей, применимых к Тайваню.
Пекин уделяет особое внимание использованию, или маневру, российских стратегических сил — в основном ядерных и гиперзвуковых возможностей — для того, чтобы заставить США/НАТО уйти на обочину украинского конфликта. Президент России Владимир Путин использовал «перепозиционирование» стратегических сил очень и очень осторожно, чтобы подчеркнуть решимость России, не намекая на неизбежную эскалацию ядерного конфликта.
Следует ожидать, что Пекин поднимет вопрос о ядерном сдерживании в отношении РПЦ. Не сдерживание других от прямого ядерного первого удара по КНР, а запугивание иностранных сил от поддержки КРК; создание, в психо-политических терминах, паралича у своих противников.
Важно отметить, что Пекин не может утверждать, что Тайвань — точнее, РПЦ как суверенное образование — является отторгнутой частью «Китая». Китайская Республика (КР), которая сейчас базируется на Тайване, может, однако, утверждать, что Китайская Народная Республика (КНР), созданная только в 1949 году, является незаконным отступником от Китайской Республики. Это глубокое различие зафиксировано в истории США и Японии, причем США сохраняют цепочку признания и ответственности в отношении Тайваня, даже если сегодня они признают КНР как представителя географического образования Китай.
Тем не менее, Пекин пытается представить тайваньский вопрос как «внутренний спор», и это будет и дальше продвигаться и расширяться как средство недопущения иностранцев. На самом деле, реальный вопрос для КПК будет заключаться в том, можно ли использовать «исчерпание конфликта» в Украине с помощью психологических операций, чтобы уменьшить энтузиазм США (в частности) в сопротивлении тайваньской операции НОАК. В качестве альтернативы, КПК должна рассмотреть вопрос о том, означает ли нежелание Запада взять на себя дополнительные обязательства по защите Украины, что он просто продолжает держать порох сухим на случай прорыва КНР.
В любом случае, ключевое соображение Пекина в отношении операции на Тайване в большей степени зависит от независимой реакции Индии и Японии. Он также учитывает, что молчание КНР по вопросу Казахстана в январе 2022 года и ее молчаливая и дипломатическая поддержка Москвы в отношении Украины позволит ей получить прямую военную и политическую поддержку со стороны России в случае, если Пекин предпримет попытку операции на Тайване.
[При этом даже консолидированная сила Си Цзиньпина в КПК почти наверняка недостаточна, чтобы противостоять аргументам оппонентов его партии и НОАК о том, что вторжение на Тайвань было бы безрассудной, ненужной и, возможно, неудачной — даже самоубийственной — авантюрой].
Что касается чисто военной оценки Пекином российских операций в Украине, то КПК лучше, чем любая другая держава, понимает, что происходит на самом деле. Это включает в себя реализацию российских целей, которые не включают продолжающуюся оккупацию Украины. Он почти наверняка признает, что у России есть ряд поэтапных, или альтернативных, приемлемых результатов, но первостепенное значение имеет создание постконфликтного нейтрального буферного государства из того, что осталось от Украины.
Оно также будет включать абсолютную гарантию своей позиции в Крыму и почти наверняка полное создание новых республик Донбасса, Луганской и Донецкой, как части буферной системы, защищающей контроль России над Азовским и Черным морями. Это поможет закрепить за Россией ряд географических буферных зон.
Как Россия будет вести себя с Турцией после Украины, пока неясно, но недавно возникший евразийский блок, в котором доминируют Россия, КНР и Иран, вполне может стать некоторым спасением для президента Турции Реджепа Тайипа Эрдоана, чья экономика окончательно вошла в нисходящую спираль. Европейский Союз (ЕС) вряд ли предложит Турции какое-либо политическое или экономическое утешение, пока Эрдоан остается у власти, а потенциальные торговые партнеры, такие как Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), уже заявили, что они могут стать связующим звеном с новым блоком, в котором доминирует Россия.
Таким образом, несмотря на то, что президент Эрдоан возлагал некоторые надежды на наказание России за Украину и рассматривал Украину как возможный путь возрождения Турции в Европе, Москва может снова стать единственным средством спасения запутавшегося турецкого президента. Кроме того, г-н Эрдоан уже дал понять, что он ценит улучшение экономических отношений с Пекином.
В любом случае, Пекин осознает, что «соотношение сил», несмотря на ожидаемые санкции, работает в пользу стратегически сильного евразийского блока под руководством России. Пекин прекрасно понимает, что российские военные действия ни в коем случае не были «полным вторжением» в Украину, и что Москва обладает значительным потенциалом эскалации на уровне театра военных действий. Москва разумно использовала боеприпасы с точным наведением и все же смогла добиться господства в воздухе в ходе кампании. Также, действуя очень обдуманно и избегая массовой тактики, она смогла превзойти возможности украинских наземных сил, независимо от качеств многих отдельных украинских бойцов.
3. Общее дело для минимизации китайско-российской конкуренции: Пекин осознает, что конфликт в Украине, как никакие другие действия с момента окончания холодной войны, привел к тому, что Москва оказалась в объятиях Пекина.
Москва, хотя и может оказаться более сильной в «альянсе», будет не тем игроком на мировой арене, каким она хотела бы быть после распада СССР. Для нового евразийского блока и его глобальных филиалов потребуется новая экономическая основа, и это уже давно рассматривалось.
Тот факт, что Россия смогла противостоять потере доступа к системе финансовых переводов SWIFT к 1 марта 2022 года, говорит о том, что Москва в течение нескольких лет готовилась к окончательному разрыву того, что, как она надеялась, станет российской интеграцией в торговую систему с доминированием Запада. Внедрение Системы передачи финансовых сообщений Банка России (СПФС) примерно шестью годами ранее было хорошо продумано и уже отработано в оперативном использовании банками Беларуси, Армении и Кыргызской Республики. К марту 2022 года она уже насчитывала 399 пользователей, а КНР вела переговоры о присоединении к системе.
В 2020 году система SPFS передавала более двух миллионов сообщений в месяц, что примерно на 20,6% больше, чем SWIFT. Однако SWIFT имеет преимущество широкого глобального использования, чего нет у SPFS.
Конечно, это не компенсирует деградацию валют России и КНР по отношению к доллару США, стерлингу и евро, но это означает, что новый евразийский блок просто отделен от западной торговой системы. Однако Россия (и, в меньшей степени, КНР) обладает большими запасами золота, что обеспечивает надежную поддержку ее валюты, и это в конечном итоге начнет сказываться по мере того, как уровень задолженности Запада начнет подрывать доверие к доллару США и евро. Это также объясняет, почему Россия и КНР направляют усилия на развитие хороших отношений с государствами-производителями золота (т.е. Мали и ЮАР).
В любом случае, после окончания холодной войны мир постепенно возвращается к двусторонней торговле, и это способствует бартеру и контрторговле, которые снова будут играть важную роль для Москвы и Пекина.
4. Заставить США/Запад сосредоточиться на евроатлантическом театре, а не на Индо-Тихоокеанском: Пекин смотрит на реакцию США/НАТО/Австралии на кризис в Украине и признает, что это вносит значительный вклад в выравнивание баланса сил в Индо-Тихоокеанском регионе. Пекин уже некоторое время пытается найти евроатлантические отвлекающие факторы, которые заставили бы США и Великобританию (в частности) ослабить свое внимание к Индо-Тихоокеанскому региону.
Таким образом, конфликт в Украине стал крупным успехом для Пекина. Соотношение сил», с которым он сталкивается в Индо-Тихоокеанском регионе, было изменено, по крайней мере, на некоторое время, политической необходимостью США переориентироваться на НАТО. В результате зарождающемуся блоку АУКУС, состоящему из Австралии, Великобритании и США, будет сложнее получить приоритетную поддержку в Вашингтоне.
Даже в рамках слабого альянса Quad (четырехстороннего), состоящего из Индии, Японии, США и Австралии, Индия сейчас находится в двусмысленном положении по отношению к России, которая долгое время была основным партнером Нью-Дели в сфере национальной безопасности. Изменения, вызванные выводом войск США из Афганистана в августе 2021 года, открыли путь к возобновлению «Большой игры», позволив Индии конкурировать с Москвой и Пекином за влияние в странах Центральной Азии так, как это было невозможно с конца XIX века.
Однако теперь Индия может столкнуться с необходимостью поиска нового modus vivendi с консолидированным евразийским блоком сил, что может ослабить способность Индии напрямую противостоять КНР на Тибетском нагорье или в оккупированном Пакистаном Кашмире так же легко, как это было возможно, когда Россия была менее тесно связана с КНР. Это, в свою очередь, позиционирует Пакистан в новом свете. Теперь он снова может рассматриваться как стабильное звено для КНР в Индийском океане.
Все снова стало двусмысленным, и это хорошо работает на Пекин. Его определенный упадок получил подстраховку.
В заключение
В итоге, хотя Пекин может испытывать определенную грусть от того, что он снова оказался в подчиненном положении по отношению к России, реальность такова, что война в Украине стабилизировала положение КПК и КНР, поскольку Си Цзиньпин движется к укреплению своего внутреннего положения в истории на XX съезде партии КПК в октябре 2022 года.
Позиция Си в борьбе за власть внутри КНР, в конце концов, стала еще более двусмысленной из-за явного провала зимних Олимпийских игр в Пекине в феврале 2022 года для восстановления престижа и доверия к все более изолированной КНР. Конечно, этих плохих инвестиций в проведение зимних Олимпийских игр было бы недостаточно, чтобы сорвать заявку Си на переизбрание на XX съезде партии, но вряд ли это ему помогло.
В конечном счете, для КПК получается то, что представлялось во времена холодной войны: гармоничный (если это целесообразно) китайско-российский блок, способный создать глобальную позицию союзников и партнеров. Что помогло закончить холодную войну, так это движение Запада к усугублению китайско-советского раскола, и этот процесс также включал обещания Рейгана и Тэтчер России и обещания президента США Ричарда Никсона Пекину.
Но Запад не в состоянии так легко использовать эти же инструменты в будущем.
Грегори Р. Копли, редактор, GIS/Defense & Foreign Affairs.